После экономических антирекордов минувшей недели в СМИ появился термин «черный понедельник» и усилились апокалипсические ожидания новых потрясений. Во власти, напротив, настроения показательно позитивные — типа, «дно» достигнуто, хуже не будет. Или будет?

О том, что же на самом деле будет, «Огонек» расспрашивал директора Центра конъюнктурных исследований Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Георгия Остапковича.

— Георгий Владимирович, глава Минэкономразвития заявил, что российская экономика «прошла дно» и начала всплывать… Что значит «дно»?

— Нижняя точка падения экономики, по достижении которой начинается ее рост. Основной показатель — валовый внутренний продукт (ВВП) — в первом полугодии был самым низким за последние годы: это сигнал — стагнация в экономике 2013-2014 годов сменилась рецессией в начале этого года. Темпы роста практически всех базовых отраслей (промышленность, строительство, розничная торговля, сфера услуг и транспорт) с февраля по июль находятся в минусе. На фоне спада по отраслям наблюдается еще и спад инвестиций. В частности, в июле отмечено самое крупное их сокращение со времен предыдущего кризиса 2008-2009 годов (8,5 процента по отношению к соответствующему периоду прошлого года).

— Понятие «дна» одинаково для всех стран?

— Конечно, потому что показатели роста/падения в основных секторах экономики — величина конкретная.

— Но все же падение может продолжиться?

— Я солидарен с Улюкаевым: для экономики «дно», похоже, пройдено. Повод для осторожного оптимизма тут кроется не только в показателях замедления падения по основным секторам экономики, но и, например, по величине индекса экономического настроения, который рассчитывает ВШЭ, базирующегося на мнениях предпринимателей. В июле — августе предприниматели впервые за последний год стали давать пусть и острожные, но все же положительные ответы по ключевым показателям (спрос, объемы производства, движение цен и прогнозы на будущее). Большинство ждет в конце года улучшения состояния делового климата на своих предприятиях, пусть даже в рамках «замедления падения». Уже хорошо! Меня, правда, смутил тот факт, что негативный фактор «неопределенность экономической ситуации» переместился в опросах с 5-6-й позиции на вторую. Это значит, что руководство практически половины крупных и средних компаний не понимает, что творится в экономике, большинство из них живут сегодняшним днем, не занимаются стратегическим планированием и не инвестируют в расширение своих предприятий.

— Но это нематериальные показатели. Какие резоны для оптимизма есть еще?

— Во-первых, должен сработать антикризисный план правительства прежде всего в части фондирования крупных стратегических предприятий: они получают льготное финансирование, которое в конце года, я надеюсь, преобразуется в добавленную стоимость реализованной продукции. Во-вторых, в конце года возможен эффект от деятельности оборонки по продукции с длинным производственным циклом. В-третьих, бизнес постепенно привыкает к сложившейся ситуации с новым плато цен и курса рубля и включает соответствующие управленческие схемы, чтобы минимизировать риски в неблагоприятной для себя ситуации. Вообще экономика по природе своей развивается циклично. Рано или поздно рецессия перейдет в расширение. Весь вопрос: когда? В конце текущего года или позже? Пребывание на «дне» может и затянуться.

— От чего это зависит?

— От прилета «черных лебедей» в виде снижения нефтяных цен и функционального падения рубля. А еще от обострения геополитической обстановки, замедления роста китайской экономики, увеличения ставки ФРС и других слабо зависящих от России негативных факторов. Очередное падение рубля до 70-71 за доллар — явление, на мой взгляд, временное. В прошлом году это уже проходили: рубль круто обвалился, а потом отскочил до 50 рублей за доллар. Сейчас тоже ожидается отскок. Думаю, мы его скоро увидим, вот только не ясно, насколько масштабным он будет — 5 рублей или 10? Кстати, 60 рублей за доллар — хорошо для бюджета, собственно, он и сверстан, исходя из такой цены. Хотя если ситуация с валютными параметрами будет ухудшаться, то снизу от «дна» могут и громко постучать…

— Вы говорите, что 60 рублей за доллар хорошо для бюджета. А для осуществления программы импортозамещения нужно 80.

— Кризис 1998 года показал, что импортозамещение в российской экономике нуждается в значительном снижении курса нацвалюты. Тогда, например, рубль подешевел в 4 раза по отношению к доллару и это создало девальвационный эффект для импортозамещения. Сегодня программу по импортозамещению надо запускать вне зависимости от волатильности рубля.

— Но если рубль пройдет отметку «80», экономика будет искать новое «дно»?

— Вряд ли… Скорее, тут окажут влияние упомянутые выше факторы: привыкание к новым реалиям со стороны бизнеса и эффект от антикризисных мер государства. ВВП — показатель достаточно виртуальный и не имеет высокой корреляции с улучшением качества и уровня жизни основного бенефициара экономического роста — населения. В принципе, поднять его уровень на 2-3 процента — задача нехитрая…

— Это как, интересно?..

— Что такое ВВП? Грубо говоря — это добавленная стоимость, созданная в различных видах экономической деятельности. Достаточно реанимировать какой-либо одиозный дорогостоящий проект, например разворот сибирских рек, добавить к нему увеличение в 2 раза оборонных расходов, под все это взять эмиссионный кредит у Центробанка на 2-3 трлн рублей и… готово: инвестиции превращаются в добавленную стоимость, ВВП показывает рост на 2-3 процента. Закономерный вопрос: каков будет эффект от таких «упражнений» для населения? Ответ отрицательный, так как созданная такими проектами продукция имеет слабый мультипликативный эффект с ростом качества жизни населения.

— Иными словами: «дно пройдено» для экономики не означает, что граждане почувствуют облегчение?

— Более того, их положение может и ухудшиться. С одной стороны, копируя действия власти, домохозяйства пытаются экономить, но резервы и у населения, и у государства подрастрачены. Вернуть их на прежний уровень при снижающейся цене на нефть и, как следствие, падающем рубле нереально.

Отличие нынешнего кризиса от того, что мы проходили в 2008-2009 годах, в том, что тогда экономика падала значительно сильнее, но не сокращались реальные доходы населения. Последние девять месяцев этот показатель неуклонно снижается. Доходы населения формируют потребительский спрос — одно из двух важнейших условий для развития экономики (помимо инвестиционного спроса). В 2009-2010 годах было возможным быстро вернуться на прежний уровень производства: тогда обрабатывающая промышленность, например, наверстала за полтора года аж 30 процентов, прыгнув с показателя в минус 17,5 процента в мае 2009 года на плюс 13,2 по итогам 2010 года. Сейчас чуда не будет: в 2016 году ожидания роста планируются на уровне 0,5-1 процента. Получается, что в предыдущий кризис обвал в экономике был куда более существенным, но и восстановление проходило быстро, плюс не было сокращения доходов населения. Сейчас все наоборот.

— Но статистика свидетельствует, что в июле сокращение доходов населения замедлилось до 2 процентов против 4 процентов в июне…

— Это сезонная цифра: в июле на этот показатель повлияли полугодовые премии во многих компаниях, включая крупные, а это миллиарды рублей. Плюс в июле не было такого падения рубля. Если рубль зависнет на отметке «70» и ниже на месяц-другой, пойдет новый виток инфляции. Розница тут же поменяет ценники. Аптеки снова увеличат цену на фармацевтические товары, продукты подорожают…

— Почему? Ведь полно же отечественных овощей и мяса! Тамбовская картошка, например…

— Процентов 30-40 от себестоимости даже отечественной картошки — это импортная составляющая: семенной фонд, гербициды, сельхозтехника — все иностранного производства. Не удивительно, что на фоне всех нефтедобывающих стран Россия — бесспорный лидер по части снижения курса нацвалюты.

— И что делать?

— Перестраивать экономическую модель, нужны реформы. Главное провести три из них — структурную, управленческую и институциональную. Без них российская экономика надолго, если не навсегда застрянет в цикле «рост — кризис». Взлет при этом будет напрямую связан с ростом цен на нефть, падение — с их снижением, а в промежутках мы будем накапливать резервы, чтобы минимизировать потери при выходе из следующего кризиса. Порочный круг. Следует заметить, что 2016-2018 — предвыборные годы, не самый лучший период для проведения реформ. А значит, к 2020-2021 годам российскую экономику ожидает очередной кризисный цикл.

— Но раз экономика России настолько зависит от продажи нефти, то и «дна» у нее не может быть: насколько просядет рынок энергосырья, настолько и «погрузимся»…

— Согласен. Ведь российская экономика структурно перекошена: 75 процентов товарного экспорта — энергетическое сырье и металлы, больше половины доходов бюджета формируются за счет экспорта нефти и газа. Нынешний оптимизм правительства насчет прохождения «дна» основан на арифметических расчетах: шансы всплыть появятся не потому, что начнется рост, а потому, что замедлится падение.

kommersant.ru